Письма воображаемому римскому другу

Всем привет))


А стихи будут переезжать потихоньку вот сюда:
http://olgalishina.ru/category/stihi/

Добрый день, друзья мои (если есть кто дома)).
Зашла сказать, что завела себе в телеграм канал для стихов и околопоэтических топотаний. Заходите, подписывайтесь, кто любит телеграм)
https://t.me/olgalishina

***
Что будем праздновать,
Когда Рождество - пройдет?
Взойдет,
Придет,
Все по графику, это же не ракета.
Как мы потянем до лета всю эту репу?
Эту петрушку мерзлую,
Мир без света,
С душащим отоплением,
Грязью любых оттенков,
И без денег,
Потому что все деньги истратим на бессмысленные подарочки к Рождеству.
Нет, я не нагнетаю.
Придет,
Упадет,
Растает.
Если задержится - голову береги.
Здесь будет скользко,
И - выколи,
И - не зги.
Что это, как она выглядит это зга?
Впрочем, про это поэт уже написал.
Впрочем, поэты уже обо всем
За столько-то лет
От Рождества
До Рождества,
Задолго до Рождества!
Как они выживали? За что выпивали?
Брали себя и тянули куда? Сами-то знали?
Не задавай так много вопросов,
Смотри под ноги.
Как-то всё сложится,
Плитки одна к другой,
Как-то уложится,
В мозаику кривой дороги.
Сложится.
Или Бог
Или Зга
С тобой.

***
Оказывается
Цветы — это просто:
Меняй воду, чтобы была не тухлая.
Горшок по размеру, если есть корни.
Воздух не слишком жаркий.

Все просто,
Практически как с людьми.
А вот что
Потом оказывается:
Что и свежая родниковая,
И должный уход,
И полные чаши, —
Всё это не дает никакой гарантии.
Берет и вянет,
Зараза такая.

Берет и вянет.
Ревет и ранит.
Врет и тиранит.
Росянка чертова,
Слабый бессмысленный пустоцвет.

А говорили неприхотлива.
Будет вас радовать
Много лет.

Нет.

У девочки в метро живые розовые бутоны
В волнистых шелковистых волосах,

И сумочка на замшевом ремне
Через едва намеченную грудь.

Если начнется шторм, мы полетим над городом,
Или город над нами.
Мы с городом друг у друга внутри.

Триста рублей на вино и триста — на хлеб бездомным.
Смеешься:
— Это был не хлеб, это были горячие чебуреки.
Если начнется конец, это зачтется, как все, чтоо мы делаем по наитию.
И всё равно этого будет преступно мало.
— У меня тогда был сложный период жизни.
— Звучит как начало романа о женской доле!

Я тогда потеряла ребенка,
Потеряла ребенка,
Слышите, какие звонкие перезвоны.
Мне нечего больше было бояться,
Мне ничего больше было не страшно.

Срываешься с места, чтобы прикрыть черным крылом плачущего от взоров.
Если ветром сорвет покровы, все мы
До корней прогнившие и больные.

Как это сложно, занимать собой столько пространства внутри себя.
Сколько вокруг нерожденных, обиженных и голодных.

Девочка с бутонами роз в волосах.
Когда начнется твой шторм, держи себя за косу крепче.

Говорит ему: только пальцем меня не тронь,
Когда сброшу кожу и лягу возле тебя
Когда буду месить, вышивать, разводить огонь
Обходи его стороной,
Сторонись огня.
У меня за плечами — десять сожженных кож,
Семь голодных лет,
И без счета — запретных тем.
Потеряешь меня — и наново не найдешь,
Среди чуди, ряби болотной
И серых тел.
На болото слетают лягушки из разных стран.
И у каждой своя история и судьба.
Только сказки похожи, есть схемы.. А-3, Б-2.
Жили-были, давно когда-то
Жила-была
Глубоко под грудью серебряная игла
Появилась и зацвела.
Отложи вышивание, прялку отдай сестре,
Пусть игла превратится в сердце,
В яйцо,
В щегла.
Но опять
Но опять ей чудится дымный крест,
И опять пополам переламывается игла.
Перемалывай острые крохотные концы,
По горячей крови холодный плывет металл.
Что ты видел страшного,
Милый мой,
Царский сын?
Что ты знаешь о холоде,
Кто тебя сюда звал?
Отвернись, не смотри, не пытайся достать рукой.
Я из пепла, из боли, коснись — пропаду, сгорю.
Твой отец попросил меня за ночь испечь пирог.
Мудрый царь
Не ставит условий
Мне
К сентябрю.

Маше С.

Эники
Не моль, не тля, а божии коровки.
Из мелочи, из вошек, по крупицам.
Песок принять и обнимать слоями,
Ночами, месяцами, бессловесно.
Мы — божья мошкара, звеним зудяще.
Высокой нотой у него под сердцем.
Отсыпь нам серебра, песка и манки!
Ответь за что и каждому по списку.
С небес горстями крошечные льдинки
Летят, и у земли — родятся в слезы.
Доверься и расплачься. И садами
Зазеленеет серебро пустыни.
Вот черный, белый, свежий и хрустящий.
Неси в ладонях, сколько уместила.
А далеко идти? Поймешь дорогой.
А скольким хватит — не твоя забота.
Он раскрывает детскую ладошку.
Он раскрывает книгу старых сказок.
И ты взлетаешь, и земля кружится.
Мне кажется, я слышу, он танцует.

Бэники
Я несу вам в карманах теплых сов и бирюзовые звезды.
Я учу и учусь, бесконечному золоту, простым волшебным словам.
Журавлиное полотно, мягкое и прозрачное, будто воздух.
И узорный каменный веер, дарующий молодость старикам.
Вы еще не знаете, _как_ слово может ранить,
Я иду и учу вас словам, которые лечат.
Потому что я верю, что птица сильнее пламени,
И что сердце живо, даже если богатство твое – это домик с каменной печью.
Потому что я знаю, что правда всегда сильнее.
Потому что душа бессмертна, а ночь – конечна.
Потому что вы лучше, прекраснее и смелее,
Всех богов и героев, беззубые человечки.

Бац
Вот большая рыба, а вот маленькие, золотые.
Благодать и счастье не вписываются в рамки системы си.
Вот один ребенок смеется и обнимает тебя изо всех своих слабых сил.
Вот другой читает книгу, которую ты просил,
Вот у третьего на рисунке закусывает яблоком Афина Паллада.
Улети на небо, принеси им хлеба.
А нам
спасибо,
нам ничего не надо.

Привет!
Мужественно восстановила пароль от жж, чтобы извлекать и сохранять старое, и махнуть платочком тем, кто сюда заходит. Эй, есть кто дома?
В общем, у меня всё хорошо, я есть в фейсбуке и вконтакте, у меня есть новый жж для книжных обзоров - http://knigifigi.livejournal.com/ , и канал в телеграм - https://telegram.me/knigifigi заходите, подписывайтесь, буду всем очень рада.
Стихи выкладываю в группе вконтакте - https://new.vk.com/olga_lishina и в фейсбуке в общей ленте. Позывные те же, телефон старый, волосы отрасли, а так и хвастать нечем.

Ты думаешь - исповедь за каждой нагою строчкой.
На деле любая строчка прикрыта точкой.
А то многоточием. Пару слоев аллюзий,
Другие инициалы, чужие люди.
В зеленый цвет перекрашиваются глаза,
Московскую плитку сменяет галька и бирюза,
Кому-то судьба стать картонною декорацией,
А кого-то сомнут и выкинут, мог не стараться.
Я думала, это я тебя сочиняю, пишу, болею,
А как-то выходит, история стала скорее твоей, чем моею.
И я застываю на островке, вокруг меня светофоры.
Вокруг меня душное лето московское, и разговоры,
И разговоры.
И кажется, вот, теперь все застынут, вырубят электричество, конец интриги!
А все продолжают бежать, и никто не узнал нас в гриме.
И ты, осмелев, обнимаешь меня и прижимаешь к себе плотнее.
Город гудит. Никто не прочтет.
Никто не поверит.

Не бываю здесь и не читаю лент. Стучите на фб или в инстаграме, привет.

--
Домашние девочки думают, может стоило лет в шестнадцать сбежать в Казань?
Домашние мальчики думают: как её догнать, да за что же ты, господи, мною её наказал,
Ведь жила себе, никого не трогала, в шаре своем хрустальном, в башне без дна над бездной,
Вышивала, спала спокойно тысячи лет, а теперь бежит куда-то одна посреди кромешного леса.

Ведьма тоже была когда-то русалочкой, Василиса премудрая вырастает в бабу Ягу.
Переходим на тренерскую, давай, я уверена, я смогу.
Не бывает гарантий, что замок твой не обрушится с дивным звоном серебряным, от неверного движения рукава.
Покатилось яблочко, на дворе дрова, а тебе - не расти трава.

По волнам моей памяти, здравствуй, девятый вал, проходи.
Накрывает, сбивает с ног, заливает водою горько-солёной дыру в груди.
Я лежу на песчаном дне, и смотрю сквозь воду и годы на солнечные лучи.
Догоняет, берет в ладони, не отпускает.
Стучит. Стучит. Стучит.

Мне восемь лет, я сижу в деревне,
На кухне солнечно. Пироги.
Я мало знаю, я сразу — верю,
Шепчу Ла Молю: скорей, беги.
Сама с утра заплетаю косы
(Бог не дал бабушке дочерей),
С деревьев падают абрикосы
Со стуком, катятся по земле.
Назавтра в город, там шумный рынок,
Сосед с фамилией Червенчук,
Все шутит, как я за Кольку выйду,
И все смеются, а я молчу.
Я мало знаю, но Колька — старый,
Он кончил школу уже давно.
А мой герой должен быть с гитарой,
И чтоб, желательно, гугенот.

Мне восемнадцать, всё сложно. Очень.
Герой — предатель и жизнь — не та.
В метро рыдаю, и каждой ночью
Пишу ему (вряд ли он читал).
Сажусь на поезд, и воздух Крыма
И правда лечит любой недуг.
Учусь, по-новой, как быть любимой,
Как верить людям, смотрю вокруг.
Я мало знаю, но это — море,
Солёный мыс, бесконечность звезд,
Такое счастье, что мне не больно,
Я засыпаю уже без слез.
Я просыпаюсь, я здесь — другая,
Вода морская, возьми с собой.
Смеюсь, с разбега в волну ныряю,
И долго слышу во сне прибой.

Мне двадцать восемь. Я мало знаю.
Казалось, вырастешь — и поймёшь,
Но только сколько не вырастаю,
Умней не делаюсь ни на грош.
Не получается разобраться,
Листаю новости, сна всё нет.
Ла Моль знакомится с Коконнасом.
И чайки с плачем летят в рассвет.